|
Воинское звание: военюрист 2 ранга
Должность: председатель военного трибунала 1-го гвардейского кавалерийского корпуса
Родился 20 июля 1906 года в г. Малин ныне Житомирской области Украины. Украинец. С 25 сентября 1928 года в РККА (призван Коростенским военкоматом). Член ВКП(б).
С 1938 года Ф.А. Мельниченко — член военного трибунала 2-го кавалерийского корпуса Киевского особого военного округа. В 1940 году назначен председателем данного военного трибунала. Участвовал в польском походе Красной армии (1939) и советско-финской войне (1939—1940).
С 22 июня 1941 года — участник Великой Отечественной войны. В октябре 1941 года представлен командиром 1-го гвардейского кавалерийского корпуса П. А. Беловым к ордену Красной Звезды (награжден 12 ноября 1941).
Из беседы с Федором Андреевичем Мельниченко, 31 января 1943 г.
...Потом нас перебросили на Западный фронт к Кашире, когда уже пошли в наступление. С декабря 1941 года из района Каширы мы двинулись дальше: тут был освобожден город Венёв, это большой город. Там не успели удрать бургомистр города и его заместитель. Они были немедленно арестованы.
Первый суд над представителями немецкой власти в Венёве
На второй день [11 декабря 1941 года] был открытый процесс. Я председательствовал по делу. Там был привлечен к ответственности и секретарь их — наша девушка. Мы ее не судили. Не нужно было ее судить потому, что [немецкий] офицер насильно ее заставил работать. Она, наоборот, даже помогала нам. Мы ее отпустили, а бургомистра и его заместителя судили на открытом заседании. Очень много было людей на суде.
Заместителем бургомистра был учитель из г. Венёва [Салтыков преподавал немецкий язык в школе], причем характерно следующее. Если мы в других местах наталкивались на бургомистров, это частенько были учителя. В частности, тут был учитель из десятилетки. Бургомистр города был из местных граждан, служивший в системе торговли, уже преклонных лет — лет 60 ему было [А. В. Зуев в 1919 году поступил в горкомхоз, работал сначала водовозом, кладовщиком, затем счетоводом]. В прошлом он происходил из торговцев, этот бургомистр, а так был работник торговой сети. Итак, он был назначен бургомистром города, а заместителем — учитель.
В качестве секретаря вовлекли одну девушку, только что закончившую институт, которая в порядке эвакуации приехала к своей сестре. Ее под угрозой оружия заставили работать. На следствии выяснилось, что эта девушка не причинила нам никакого вреда, даже наоборот, у нее были положительные факты.
Там была регистрация всех лиц еврейской национальности. Был приказ немцев: всем евреям в определенном возрасте пройти регистрацию. Когда пришел ее сосед, она не хотела его регистрировать:
Мы же, — говорит, — не знаем, для чего они регистрируют, а может быть, завтра будут вешать? Идите себе домой.
Он боится, что немцы выявят его, а она говорит:
А вы скажите, что вы русский.
Когда мы узнали такой конкретный пример, мы ее освободили. А бургомистра и заместителя на открытом суде расстреляли. Было очень много народу. Все аплодировали. Это был первый суд над представителями немецкой власти.
Если заместитель немного больше рассказал из того, что он делал, то бургомистр больше ссылался на свою старость.
Что они делали? Во-первых, они согнали все население для восстановления мостов, потому что мосты были взорваны. Затем выгнали население из домов, а все дома заняли под госпитали. На этом участке у них было очень много раненых [немецких солдат и офицеров]. Там они сами организовывали госпитали. Особенно активную роль играл заместитель бургомистра, этот учитель. Они собирали население, которое возило воду, отапливало их. Собирали население для оказания лечебной помощи и выполнения заданий немецкой власти, организовывали охрану.
В частности, учитель жил там, где помещался штаб. Заместитель был молодой, он как учитель вырос уже при советской власти. Правда, он сказал, что не знает какой штаб, но штаб был большой, и машины одна за другой приходили. Нас заинтересовало: «Почему ты помещался здесь?» Он сказал:
Так как я ответственный за охрану, за все, это я решил помещаться при штабе.
У бургомистров был целый ряд обязанностей: сбор хлеба, птицы, подготовка всех помещений, очистка их, водопровод был подорван, они доставляли воду на населении.
[Немецкими властями] был арестован целый ряд граждан, которые не подчинялись немецким законам. Об этих гражданах заместитель доносил немецким властям. Один или двое были повешены в Венёве. Тут, главным образом, определился заместитель бургомистра.
Бургомистр был местный, из Венёва, заместитель недалеко от Венёва жил. Бургомистр сказал: «Я бы не уехал», а заместитель сказал: «Я бы уехал». Мы их расстреляли. Население было очень довольно.
Затем мы получили телеграмму, чтобы живыми доставить их в Москву, но уже не успели, расстреляли. Эта телеграмма была прислана, потому что это был первый случай, чтобы верхушку захватили. Обыкновенно процессы проходили в том, что старшину или старосту захватывали, а бургомистр — глава местной власти. Это было впоследствии. Но немцы только выскочили туда, наши их сейчас же застигли.
1-й гвардейский кавалерийский корпус на Сталиногорском направлении
Процесс над предателями в Сталиногорске
Большой процесс мы провели в Сталиногорске. Как только [немцы] взяли Сталиногорск к концу декабря [ноября] 1941 года, так сразу Сталиногорск был разбит на полицейские участки. Мы провели процесс над начальником одного участка. Главный полицейский начальник сбежал [по всей видимости, он эвакуировался вместе с отступающей немецкой 112-й пехотной дивизией через д. Митрополье Тёпло-Огарёвского района — см. Митрофанов С. А. Страшное дело]. Удалось застать одного начальника полицейского участка, и семерых полицейских, и два или три человека провокаторов.
Начальник полиции был из работников — это, к сожалению, но это факт — из работников милиции. Оказывается, он вошел в доверие немецких властей, и его назначили начальником полиции. Мы рассматривали его дело и дела нескольких полицейских.
Полицейские были больше всего из местных жителей, и три провокатора были из местного населения. Они-то объясняли так, что им обещали дать работу и т.д. Но, конечно, это исключительно продажные шкуры, иначе нельзя назвать. Они выявляли жен ответственных работников, жен коммунистов, которые уехали, когда наши части отходили, а сами остались. 3-4 семьи таких ответственных работников были повешены. Один труп долго висел в Сталиногорске, уже когда пришли наши части, сняли его.
Эти дела слушали в массах. Один процесс хотели даже заснять на кинопленку, но полицейских уже расстреляли, а кто же пойдет на эту роль?
Приговоры таких судов всегда встречали только аплодисментами. В Сталиногорске эти дела слушали под открытым небом, снег был, но, несмотря на это, на открытом воздухе собирались и слушали эти дела. В Венёве процессы происходили в помещении, но людей было много, а в Сталиногорске исключительно много народу было.
Сталиногорск делится на две части: в одной — все производства, в другой — жилые дома, населения там было много. Два больших процесса мы провели в период [нашего] наступления 1941 года над предателями и изменниками родины.
Сами жители г. Венёва выдали предателей
Когда мы вели бои еще за Венёв, числа 11-13 декабря 1941 г., мы действовали совместно с кав. корпусом Белова. [...] Мы взяли там пленного [немецкого] офицера, и жители просили чуть ли не два часа:
«Дайте нам его на расправу».
— майор А. И. Дмитриев, агитатор политотдела 322 сд (ИРИ РАН, ф.2, р.1, оп.123, д.6).
Как устраиваются эти процессы и что они вскрывают? Не успеют войти в то или иное место части Красной армии, как начинают поступать заявления. Адресуют кому угодно: и комиссару, и «начальнику», что у нас то и то-то есть, что бургомистр г. Венёва, который издевался над населением, еще здесь.
У нас и на передовой есть уполномоченный Особого отдела. Очевидно, когда немцы еще только что начали удирать, как начали уже писать заявления на этих предателей. Все заявления имели своим содержанием, главным образом, то, что такой-то стал во время оккупации Венёва полицейским, не признавал и не хотел признавать советской власти.
На процессе он не признается и требует обязательно вызвать в качестве свидетельницы одну женщину. Его обвиняли в притеснении одной женщины, в том, что в Сталиногорске убили ее сына. Он не признается и говорит: «Прошу вызвать одну женщину». Она жила недалеко и была беременна. Нельзя вызвать. Он настаивает. Мы попросили ее придти. Она пришла в суд. Это был исключительно хороший свидетель. Она на глазах масс разоблачила этого негодяя. Он надеялся, что она не скажет и мы его не расстреляем.
Как только входят части Красной армии, жители сейчас же конкретно указывают, что в период оккупации такой-то и такой-то издевался над населением, помогал немцам. В частности, относительно одного бургомистра Венёва одна женщина выкрикнула:
Спросите, сколько у него было офицерских балов?
— тут уж не выкрутиться, потому что население видит. [Предположительно, бургомистр также организовывал досуг немецких офицеров. Эти танцы под музыку посреди войны местные жители, по всей видимости, и называли «балами».]
Даже не приходилось спрашивать, где жил бургомистр. Как только вступают [наши] части, население сразу само информирует о тех зверских преступлениях, которые были проделаны ставленниками немцев.
 
Один из митингов в освобожденном Сталиногорске-1.
Кадры из кинохроники «В разрушенном войной Сталиногорске, декабрь 1941 года». Центральная студия кинохроники, 1941 год. Кадры, не вошедшие в фильм «Битва за Москву». РГАКФД
Староста старосте рознь
[...] Много было мелких процессов. Нужно сказать, что среди старост попадались и советские люди, и они помогали партизанам. Как только придем в село, сразу особый отдел интересуется:
Какая у вас была местная власть, старосты?
Население говорит:
У нас староста был хороший, он даже партизанам в лес коров водил. Как только придут партизаны, накормит их. И только для вида брал у населения, что возможно.
А где староста был прихвостень немецкой власти, там десятки заявлений поступает, что он брал то-то, население гонял туда-то, население заставлял работать всюду.
[...]
Источник: Научный архив ИРИ РАН, ф. 2, р. 1, оп. 49, д. 1. Стенограмма беседы с гвардии военюристом 1-го ранга Мельниченко Федором Андреевичем, председателем трибунала 61-й армии. 31 января 1943 г.
Полностью опубликовано в сборнике: Сталиногорское направление / Сост. А. Н. Лепёхин, А. Е. Яковлев. — 2017. — С. 250-254. — 424 с.
Далее в составе 1-го гвардейского кавалерийского корпуса участвовал в боях по прорыву в тыл немецкой группировке войск через Варшавское шоссе. В марта 1942 года производил судебное разбирательство над командиром и комиссаром 329-й стрелковой дивизии.
Данные о том, что командование [329-й стрелковой] дивизии растерялось и полностью бросило управление дивизией подтвердились. В результате — дивизия понесла огромные потери, многие, особенно раненые, попали в плен к врагу. Началось официальное расследование. Фронт санкционировал арест — и 23 марта [1942 года] командира и комиссара дивизии арестовывают и заключают под стражу.
Председатель военного трибунала кавкорпуса военюрист 1 ранга Мельниченко Федор Андреевич запрашивает фронт, где будет производиться судебное разбирательство — в группе войск Белова или при штабе фронта? Фронт дает указание: судить командира и комиссара дивизии в группе. [...]
Наконец расследование и следствие закончены. Все обвинения командира и комиссара дивизии были подтверждены. 6 апреля состоялось судебное заседание Военного трибунала группы войск Белова. Председательствовал Ф.А. Мельниченко, члены суда: заместитель начальник разведки группы майор П.Н. Пох, военюрист 3 ранга И.М. Рабинович, секретарь-переводчик разведотдела A.M. Дорфман.
Судили: командира 329-й стрелковой дивизии полковника К. М. Андрусенко [...] и комисара стрелковой дивизии старшего батальонного комиссара Д. П. Сизова, 1901 года рождения, украинца, члена ВКП(б), в Красной Армии с 1922 года. Трибунал присудил обоих к высшей мере наказания — расстрелу, без конфискации имущества.
Оба осужденных, тут же подали просьбу в Верховный Совет о помиловании и сохранении им жизни. Вскоре оба, командир и комиссар, были помилованы. Их эвакуировали на «Большую землю».
— Свердлов Ф. Д. Ошибки Г. К. Жукова (год 1942). — М.: Монолит, 2002.
С 1942 года Ф. А. Мельниченко являлся председателем военного трибунала 61-й армии. Закончил войну в звании полковника. Кавалер орденов Красного Знамени (16 апреля 1942) и Отечественной войны I степени (6 апреля 1945).
В послевоенные годы работал председателем военных трибуналов в различных регионах СССР. В августе 1945 года назначен на должность председателя военного трибунала Донского военного округа. С 1 июля 1946 года — председатель военного трибунала Забайкальско-Амурского военного округа. В 1952 году назначен на должность председателя военного трибунала Приморского военного округа. С 1 июня 1953 года генерал-майор юстиции Ф. А. Мельниченко — председатель военного трибунала Дальневосточного военного округа.
Представители коллектива военного трибунала Дальневосточного военного округа, 1953 год.
Источник: Дальневосточному окружному военному суду 60 лет
С октября 1955 года — председатель военного трибунала Прикарпатского военного округа.
Уволен в запас 20 декабря 1961 года. Сведений о дальнейшей судьбе нет.
См. также:
| 
